Стройная гармония дворцов и башен, широко распахнутые просторы площадей, державное течение Невы – все это преобразится «в стесненное скопище пыльных закоулков и мрачных дворов, безликих доходных домов, жалких чердаков и подвалов, где одна за другой происходят тяжелейшие человеческие драмы» (В.Орлов). В начале вступления лаконично изображен Петр в тот исторический момент, когда он, отвоевав устье Невы и побережье Финского залива, решает основать здесь город. Но это по-прежнему «державный» город – над ним парит «кумир на бронзовом коне», воплощающий государство, неподвижное, тяжелое, давящее, пришедшее в противоречие с неукрощенной стихией и безжалостно сгубившее обездоленного Евгения. Сознание Евгения отягощено кругом представлений, которые Пушкин тщательно отбирает: Петербург окраин, ветхий домик Параши с некрашеным забором и одинокой ивой. В сознании Евгения Петербург не существует как «полнощных стран краса и диво»: он не замечает величия гранитных берегов Невы, прелести узора чугунных оград, стройных громад дворцов и башен. В третьей части показан Петербург после наводнения. Петербург полон резких конфликтов, неразрешимых противоречий. Нева, прекращая свое «державное течение» в гранитных берегах, вырывается на волю и разрушает «строгий, стройный вид» Петербург. Рано утром, «когда весь Петербург пахнет горячими, только что выпеченными хлебами и наполнен старухами в изодранных платьях и салопах, совершающими свои наезды на церковь и на сострадательных прохожих…
На Невском проспекте вдруг настает весна: он покрывается весь чиновниками в зеленых мундирах… Пискарев не вынес этого раздора, он погиб. Here’s more information regarding https://www.licei373.ru/stipendii.html check out the web page. В 1946 году он издал первый том своего «Итальянского Возрождения», охватив в нём период с 1250 до 1380 г. Названный труд стал первым в отечественной историографии комплексным исследованием истории Италии, где были рассмотрены политические, социально-экономические и культурные ее аспекты. Фактически, не будучи профессионалами, но имея огромный опыт полевой работы в традиционных культурах, они, по сути, явились основателями отечественной школы подготовки этнографов. Пушкин подчеркивает двойственность Петербурга: он «вознесся пышно, горделиво», но «из тьмы лесов, из топи блат». Скрытый лиризм сказывается в олицетворениях (город «вознесся горделиво» над Невой, «одетою в гранит»). Это город чиновников, расчетливых торговцев, «злых детей», бросающих камни в безумного Евгения, кучеров, стегающих его плетьми. Осажден Петербург чиновников, лавочников, нищих обитателей хижин. Именно такой Петербург и стал главным героем петербургских повестей Гоголя, открывает которые «Невский проспект». Недаром В.Г. Белинский писал: «Такие пьесы, как «Невский проспект»… Петербург – символ петровской эпохи, «петербургского» периода русской истории.
Петербург – «военная столица», но таким его делают парады и гром пушечных салютов. Это признание в любви к Петербургу, но произносится оно как заклинание, понуждение любить. Это город-колосс, под которым болотная топь. В Сарбоне она занималась под руководством Ш.Ланглуа и Ф.Лоте, в Высшей школе практических исследований и в «школе Хартий», там она получила прекрасную источниковедческую (и палеографическую) подготовку. Иногда сонный чиновник проплетется с портфелем под мышкою, если через Невский проспект лежит ему дорога в департамент. В двенадцать часов на Невский проспект делают набеги гувернеры всех наций со своими питомцами в батистовых воротничках… Невский проспект – педагогический Невский проспект. С четырех часов Невский проспект пуст, и вряд ли вы встретите на нем хоть одного чиновника. В последующее время выпуск сборника продолжался и продолжается ныне под названием: «Проблемы социальной истории и культуры Средних веков и Раннего Нового времени». Умиротворение и покой таят в себе угрозу, возможность нового конфликта со стихией («Но торжеством победы полны, / еще кипели злобно волны, / Как бы под ними тлел огонь»). Как свидетельствует окончивший университет в 1950 г. А.Х.Горфункель, кафедра истории Средних веков была «одной из сильнейших на тогдашнем истфаке (зато и наиболее гонимой, бывшей на постоянном подозрении у партийного начальства)».
Осип Львович Вайнштейн, руководивший кафедрой с 1935 по 1950 г., был талантливым ученым и педагогом. На протяжении двух десятилетий с 1970 по 1989 г. кафедру истории Средних веков возглавлял Георгий Львович Курбатов, чье имя прочно вписано в историю отечественного византиноведения, а книги давно завоевали популярность у нас в стране и за ее пределами. Но факт остается фактом, – продуктивная деятельность на кафедре истории Средних веков продолжалась. Но как только сумерки упадут на домы и улицы… Олениной. Но здесь дана изумительно глубокая и тонкая характеристика Петербурга, аристократического города, хотя и прекрасного своей «стройностью», но олицетворяющего контраст богатства и нищеты. Стихия побеждена, но не «умирилась». «Корабли толпой» «к богатым пристаням стремятся», но людей на улицах нет. Но городские противоречия не только не сняты, но еще более усилены. Уже в 1946 году ученые кафедры подготовили важные разделы Хрестоматии по социально-экономической истории Византии, которая явилась незаменимым пособием не только для студентов-византинистов, но и для специалистов в смежных областях исторического знания.